С 1897 года местами народных гуляний стали Преображенский и Семёновский плацы. В 1907 году гуляния на Марсовом поле стали запрещены. Тогда же здесь установили лёгкую поворотную башню с телескопом для наблюдения за небесными телами. Время от времени на Марсовом поле проводились смотры пожарных частей, разводы и учения Павловского полка. Попытка в это время построить на Марсовом поле велосипедный трек не увенчалась успехом из-за отсутствия средств.

Марсово поле периодически использовалось для проведения спортивных мероприятий. Зимой 1903 года здесь провели первенство мира по конькобежному спорту, а в 1913 году - первый междугородний хоккейный матч. Санкт-Петербургская команда "Спорт" тогда проиграла английскому клубу со счётом 2:6. В этом же году здесь по проекту Е. Ф. Шретера было построено железобетонное здание "Скетинг-ринга". Историк Георгий Зуев в книге "Течёт река Мойка" утверждает, что Скетинг-ринг был построен в 1910 году [4, с. 197]. Вход сюда был дорогим (днём 55 копеек, вечером - 1 рубль 10 копеек), к тому же сооружение нарушало сложившийся архитектурный ансамбль, заслоняло собой Павловские казармы. Вскоре здание разобрали.

Зимой 1910-1911 годов петербуржцы катались по Марсовому полю на оленях. У богатого ижемца (группа народа коми) Вячеслава Попова из-за болезни пали почти все олени. На оставшихся он приехал в столицу и установил на Марсовом поле свой чум. Попову удалось договориться с городскими властями о катании здесь публики по пять копеек за круг. В результате предприимчивый оленевод не только заработал приличную сумму, но и удостоился встречи с Николаем II.

В начале XX века предпринимались попытки застроить Марсово поле. В 1906 году в связи с созданием Государственной думы здесь предлагалось построить здание для её работы (проект архитектора М. С. Лялевича). Кроме того на Марсовом поле предлагали построить Оперный дом (по проекту В. А. Шретера), а в 1909 году - сада или парка с памятником императору Александру II (по проекту И. С. Китнера). При этом планировалось засыпать верхним, непригодным для растительности грунтом, Лебяжью канавку.

В 1909 году на Марсовом поле открылась панорама "Оборона Севастополя", созданная профессором Академии художеств Францем Алексеевичем Рубо. Ко дню солнечного затмения 4 апреля 1912 года здесь был установлен телескоп, в который за плату петербуржцы могли наблюдать прохождение Луны по солнечному диску.

В 1820-х годах в России появились первые почтовые дилижансы. В 1840 году в Санкт-Петербурге открыто «отделение почтовых карет и брик». Лишь конкуренция со стороны железной дороги постепенно свела на нет перевозку пассажиров на почтовом транспорте[9].

В 1831 году вышло «Положение об учреждении вольных почт в России».

В 1833 году в Санкт-Петербурге открылась первая в России внутригородская почта, о чём 29 января 1833 было сообщено в «Санкт-Петербургских ведомостях». Город был поделён на 17 почтовых округов. Существовало 45 пунктов приёма писем. Корреспонденцию забирали 3 раза в день, доставляли на почтамт, сортировали и доставляли адресатам.[13]

В XIX веке происходил быстрый рост числа почтовых учреждений. Если к началу столетия в России насчитывалось около 460 почтовых учреждений с 5 тыс. служащих, то по состоянию на 1896 год в почтово-телеграфном ведомстве числилось свыше 33,8 тыс. человек.[9]

В 1843 году был введён единый почтовый тариф на пересылку корреспонденции (кроме международной) независимо от расстояния, что позволило существенно упростить почтовую оплату и сбор корреспонденции. До конца 1840-х годов письма от населения принимали только в почтовых конторах. Позднее корреспонденцию стали принимать в мелочных лавках, а потом, после появления почтовых марок, и просто через почтовые ящики. К 1896 году число почтовых ящиков превысило 15,2 тыс. штук[9].

Долгое время основной объём почтовой пересылки составляла казённая (служебная) корреспонденция. Только в годы реформ 1860-х годов частная пересылка стала преобладать над государственной. Это положительно сказалось на финансовых показателях: если еще в 1884 году почта принесла казне 1 млн руб. убытка, то в 1896 году чистый совокупный доход от почты и телеграфа превысил 12,7 млн руб..[9].

В 1874 году Российская империя в числе первых государств подписала Всемирную почтовую конвенцию и стала членом Всемирного почтового союза. В 1878 году в российской почтовой системе стали применять начала, принятые единогласно на парижском Всемирном почтовом конгрессе всеми европейскими правительствами[1].

Основная статья: Электрический телеграф

Одна из первых попыток создать средство связи с использованием электричества относится ко второй половине XVIII века, когда Лесаж в 1774 году построил в Женеве электростатический телеграф. В 1798 году испанский изобретатель Франциско де Сальва создал собственную конструкцию электростатического телеграфа. Позднее, в 1809 году немецкий учёный Самуил Томас Земмеринг построил и испытал электрохимический телеграф.

Первый электромагнитный телеграф создал российский учёный Павел Львович Шиллинг в 1832 году. Публичная демонстрация работы аппарата состоялась на квартире Шиллинга 21 октября 1832 года. Павел Шиллинг также разработал оригинальный код, в котором каждой букве алфавита соответствовала определённая комбинация символов, которая могла проявляться чёрными и белыми кружками на телеграфном аппарате. Впоследствии электромагнитный телеграф был построен в Германии — Карлом Гауссом и Вильгельмом Вебером (1833), в Великобритании — Куком и Уитстоном (1837), а в США электромагнитный телеграф запатентован С. Морзе в 1837 году. Телеграфные аппараты Шиллинга, Гаусса-Вебера, Кука-Уитстона относятся к электро-магнитным аппаратам стрелочного типа, в то время как аппарат Морзе являлся электро-механическим. Большой заслугой Морзе является изобретение телеграфного кода, где буквы алфавита были представлены комбинацией коротких и длинных сигналов — «точек» и «тире» (код Морзе). Коммерческая эксплуатация электрического телеграфа впервые была начата в Лондоне в 1837 году. В России работы П. Л. Шиллинга продолжил Б. С. Якоби, построивший в 1839 году пишущий телеграфный аппарат, а позднее, в 1850 году, — буквопечатающий телеграфный аппарат.

В 1858 г. была установлена трансатлантическая телеграфная связь. Затем был проложен кабель в Африку, что позволило в 1870 году установить прямую телеграфную связь Лондон — Бомбей (через релейную станцию в Египте и на Мальте).

Основная статья: Факсимильная связь

В 1843 году шотландский физик Александр Бэйн продемонстрировал и запатентовал собственную конструкцию электрического телеграфа, которая позволяла передавать изображения по проводам. Аппарат Бэйна считается первой примитивной факс-машиной.

В 1855 году итальянский изобретатель Джованни Казелли создал аналогичное устройство, которое назвал Пантелеграф и предложил его для коммерческого использования. Аппараты Казелли некоторое время использовались для передачи изображений посредством электрических сигналов на телеграфных линиях как во Франции, так и в России.

Аппарат Казелли передавал изображение текста, чертежа или рисунка, нарисованного на свинцовой фольге специальным изолирующим лаком. Контактный штифт скользил по этой совокупности перемежающихся участков с большой и малой электропроводностью, «считывая» элементы изображения. Передаваемый электрический сигнал записывался на приёмной стороне электрохимическим способом на увлажнённой бумаге, пропитанной раствором железосинеродистого калия (феррицианида калия). Аппараты Казелли использовались на линиях связи Москва—Петербург (1866—1868), Париж—Марсель и Париж—Лион.[1]

Самые же совершенные из фототелеграфных аппаратов производили считывание изображения построчно фотоэлементом и световым пятном, которое обегало всю площадь оригинала. Световой поток, в зависимости от отражающей способности участка оригинала, воздействовал на фотоэлемент и преобразовывался им в электрический сигнал. По линии связи этот сигнал передавался на приёмный аппарат, в котором модулирует по интенсивности световой луч, синхронно и синфазно обегающий поверхность листа фотобумаги. После проявления фотобумаги на ней получалось изображение, являющееся копией передаваемого — фототелеграмма.[2]

Начиная с 1950-х годов фототелеграф используется для передачи не только фототелеграмм. Ему находят применение в картографии, а также передают газетные полосы. Широкое применение фототелеграф нашёл в фотожурналистике для оперативной передачи новостных фотографий. В это же время развились другие методы записи изображения на приёмной стороне, помимо фотографического, а в качестве канала связи стали использоваться не только телеграфные, но и телефонные линии и радиосвязь. Поэтому ранее применявшийся термин «фототелеграфная связь» по рекомендации Международного консультативного комитета по телефонии и телеграфии (МККТТ) в 1953 году был заменён более общим — «Факсимильная связь».[3]

Пневматическая почта как средство почтовой связи была предложена в 1667 году французским физиком Дени Папеном.

К середине XIX века пневмопочта стала применяться в некоторых больших городах для рассылки писем из одной части города в другую по подземным трубам при посредстве пневматических машин (воздушных насосов). Устроена она была впервые в Лондоне в 1853 году, затем в Париже, Вене и Берлине (1876). В Лондоне первая линия соединяла Лондонскую фондовую биржу и Главный телеграф и имела протяжённость трубопроводов 100 м. При этом трубы были расположены звездообразно, так что различные станции находились в непосредственном сообщении только с центральной главной станцией. В Париже и Вене трубы были расположены кругообразно, чем достигалась возможность прямого сообщения между многими отдельными станциями.
Дальнейшее своё развитие пневматическая почта получила в Германии благодаря инициативам Генриха фон Стефана, генерального почтмейстера Германской империи.[7] В Берлине первоначально была устроена, как более дешёвая, кругообразная сеть, но затем постепенно к 1884 году она была преобразована в звездообразную, позволяющую осуществлять передачу с более высокой скоростью посылок. К 1900 году в Берлине, включая сюда и предместья Шарлоттенбург, Риксдорф (нем. Rixdorf) и Шёнеберг, общая длина чугунных труб (внутреним диаметром 65 мм, внешним 74 мм), закопанных на глубине 1,25 м, составляла уже более 118 км. Сеть эта соединяла 53 станции. Через каждые четверть часа с 7 часов утра до 10 часов вечера по трубам между станциями ежедневно пересылалось от 5 до 10 цилиндрических капсул с письмами. Длина каждой такой алюминиевой капсулы была 15 см. Капсулы были закрыты только с одной стороны. После того как посылка была вложена в капсулу, на неё надевался кожаный чехол 11 см длины.

Движение капсул по трубам совершалось посредством или сжатого, или разрежённого воздуха. В восьми местах города находились паровые машины, приводившие в действие насосы, посредством которых нагнетался или разрежался воздух в железных больших сосудах. Сосуды эти находились в сообщении с трубами. Для приведения в движение вложенных в трубу капсул достаточно было повернуть кран. Так как капсулы не вплотную занимали соответствующее им место трубы, то в трубу за ними вкладывался ещё особый поршень, состоявший из деревянного цилиндра (11 см длины), покрытого кожей и снабженного на одном конце кожаным кольцом. Кольцо это плотно прилегало к стенкам трубы и герметически её закрывало. Таким образом была обеспечена защита от уменьшения движущей силы воздуха. Для предохранения капсулы от сильного удара, при достижении ею приёмной станции, навстречу ей впускался противодействующий ток воздуха, который заставлял её подойти к месту назначения со скоростью, значительно замедленной. Прибытие очередной посылки сигнализировалось телеграфным сигналом.

Пневматической почтой пользовались преимущественно для рассылки полученных главной телеграфной станцией телеграмм. В 1898 году число посылок в Берлине было 6 235 505, из которых 5 002 688 телеграмм, а остальные — письма закрытые и открытки.[6] Берлинская пневмопочта поддерживала связь между 15 почтовыми отделениями. В 1913 году с её помощью было доставлено свыше 12 миллионов почтовых отправлений, на которых ставились отметки особыми штемпелями.[8]

В 1882 г. была проведена первая телефонная линия Петербург - Гатчина протяжённостью 47 км. Тогда же в доме Гансена на Невском проспекте появилась первая телефонная станция на 128 номеров. Вскоре неподалёку открылся переговорный пункт, откуда можно было позвонить в Москву. Минута разговора стоила 5 копеек. Удобство телефона сразу оценили чиновники, журналисты, а потом и все остальные. В 1905 г. на Морской улице открыли Центральную телефонную станцию, где работали сотни барышень, переключавших линию с одного абонента на другого. В телефонистки набирали девушек только высокого роста, чтобы они могли дотягиваться до верхних переключателей на огромных щитах. Обязательно незамужних, "дабы лишние думы и заботы не присоединялись к ошибкам при соединении". И непременно с приятным голосом. К 1917 г. в городе было более 57 тыс. телефонных номеров.

3 июля 1882 года в Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве, Одессе и Риге открылись первые телефонные станции. С этого дня началась долгая история телефонизации России. Мы вспоминаем 7 фактов об этом процессе.
1
Первые телефоны

Сами телефоны появились в нашей стране ещё раньше. Вскоре после того, как в марте 1876 года в Бостоне Александр Грэхем Белл произнёс в трубку: «Мистер Ватсон, зайдите, я хочу вас видеть» — первые аппараты были установлены в домах некоторых купцов и членов монаршей семьи, следивших за появлявшимися на Западе техническими новинками. А уже в марте 1879 года из Петербурга смогли успешно дозвониться в Малую Вишеру, железнодорожную станцию в 150 верстах от столицы – так был совершён первый в истории страны междугородний разговор.
2
«Не слушайте ртом и не говорите ухом»

Первые агрегаты были и громоздки, и ненадёжны. Телефон поначалу весил восемь килограммов и крепился к стене. Состоял он из индуктора и звонка Гилелянда, микрофона Блэка, собственно телефона производства Белла и батареи элементов Лекланже. Ни диска, ни тем более кнопок на корпусе не было. Не было и трубки в нынешнем представлении: говорить приходилось в большую круглую воронку, ко второй прикладывать ухо. Причём микрофон находился внизу, и чтобы тебя услышали, нужно было не только произносить слова громко и членораздельно, но и наклоняться. Устройство было настолько непривычно, что во избежание путаницы существовала инструкция: «Не слушайте ртом и не говорите ухом!»
3
Непростой разговор

Но и до самого разговора нужно было ещё дожить: сначала абонент должен был крутить ручку индуктора, после чего на противоположном конце провода возникал голос телефонистки, которой сообщался номер собеседника, она соединяла номера – и, если второй абонент оказывался дома, разговор начинался.
По окончании беседы (которые обычно были очень коротки, ввиду дороговизны и низкого качества связи) абонент снова должен был крутить ручку индуктора – так «вешали» трубку
4
Фон Баранов

С петербургского предпринимателя-инженера, выходца из эстляндских дворян, В.О. фон Баранова началась официальная отечественная история телефона. 25 сентября 1881 года из Кабинета Министров поступило утверждение об «Основных условиях устройства и эксплуатации городских телефонных сообщений в России». Был объявлен конкурс, в котором участвовали многие компании, имевшие хоть какое-то отношение к телефонии. Странным образом тендер выиграл фон Баранов, который вскоре перепродал права компании Александра Белла.
5
Международное телефонное общество Белла

Благодаря стараниям фон Баранова на 20 лет монополистом в области телефонии стало Международное телефонное общество Александра Белла. Именно его сотрудниками были открыты первые телефонные станции в Москве, Варшаве, Петербурге, Одессе и Риге.
«Уполномоченный обращается ко всем казенным, городским и общественным учреждениям, а равно и ко всем лицам, желающим абонироваться на телефоны, с покорнейшей просьбой делать заявление в контору московских телефонов», — такое объявление появилось 22 мая 1882 года во многих московских газетах. И 13 июля отделения связи в первых пяти городах заработали. Где через три, где через четыре года телефонные станции были открыты в других городах: Баку, Нижнем Новгороде, Ревеле, Либаве, Ростове-на-Дону.
Ежегодная плата за пользование телефоном составляла 250 рублей (более 300 тысяч нынешними) в год. А если абоненту не посчастливилось жить ближе чем в трёх верстах от телефонной станции (немногим более трёх километров), то за каждую версту он платил по 50 рублей сверху. Несмотря на дороговизну услуги, число клиентов компании Белла неуклонно росло. К началу 20 века телефонами в Москве пользовались почти 3 тысячи человек, а в Петербурге – почти четыре.

6
Телефонные барышни

Важнейшим элементом в конструкции телефонной сети была – телефонистка. Работа её была ответственная, важная, требующая выдержки и концентрации. Вакансию телефонной барышни могла занять только незамужняя девушка в возрасте от 18 до 25 лет, высокая, с длиной туловища не меньше 128 сантиметров. Телефонистки давали клятву о неразглашении информации, услышанной в разговорах, и обязались выходить замуж исключительно за работников связи. За тяжёлый труд – сидеть на жестких стульях по 200 часов в месяц, с железной гарнитурой микрофона на груди и наушниками, соединять быстро и безошибочно богатых абонентов – барышни получали хорошие по тем временам 30 рублей в месяц. Но работа была на износ, и многие уходили, не протянув и ста дней. С другой стороны, ходили легенды о сладкоголосых телефонистках, пленявших богачей и тем обеспечивавших себе безбедную молодость.
7
«Телефон в каждый дом»

В 1900 году истекал контракт с белловской компанией и был объявлен новый конкурс. Победителем из него вышло «Шведско-Датско-Русское телефонное акционерное общество», с которым и подписали контракт на дальнейшую телефонизацию российских городов. Принцип выбора именно этой фирмы был прост: её представители предложили наименьшую абонентскую плату: всего 79 рублей против 250-ти у Белла. Кроме того, главой общества был Ларс-Магнус Эрикссон, уже хорошо зарекомендовавший себя в России как производитель телефонных аппаратов. Ещё 31 декабря 1897 года он основал в Петербурге первую телефонную фабрику-мастерскую.

Развитие телефонных сетей Эрикссон и компания развернули под лозунгом «Телефон в каждый дом». И, нужно отметить, что шведско-датско-русские связисты в своём начинании преуспели. Если в 1900 году на всю Москву было почти 3 тысячи телефонов, то к 1916-му телефонизировано было уже более трёх процентов населения города. Обществом была построена крупнейшая в Европе ТС – на 60 тысяч номеров. Эрикссон телефонизировал даже Кремль, подарив в 1903 году Николаю Второму аппарат, инкрустированный золотом и слоновой костью.

Телефон в России

Версия для печати

Всё, что было связано с телефоном (от аппаратов до станций), приходило в Россию с Запада. Международное телефонное общество Белла из Нью-Йорка в 1881 году заключило с Россией контракт на устройство и эксплуатацию телефонных сетей в Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве, Одессе, Риге и Лодзи сроком на 20 лет.

В России компания «Л. М. Эриксон и Ко.» открыла свою первую станцию в 1893 году — в Киеве. В конце XIX века бывший владелец мастерской по ремонту телеграфных аппаратов Ларс Магнус Эриксон имел в России самый большой рынок сбыта и хотел даже переехать в Петербург. В 1900 году Эриксон построил свою первую зарубежную фабрику — в Санкт-Петербурге.

В 1910 году в России было 155 тысяч абонентов. Обычный телефонный номер того времени был четырехзначным, в крупных городах — пятизначным. Чтобы позвонить за пределы городской сети, абоненту требовалось назвать телефонистке город и номер. Разговор заказывали и ждали.

У первых телефонов номеронабирателя не было. В книге «Список абонентов Московской телефонной сети» первый пункт правил пользования телефонными аппаратами гласит: «Центральная станция вызывается простым снятием микротелефона с рычага. Дежурная на станции должна ответить, сообщая свой нумер. Затем абонент ясно и отчетливо сообщает нумер, с которым требуется соединение».

Пункт 3 правил, опубликованных в «Списке абонентов Московской телефонной сети», гласит: «Нумера свыше сотни произносятся так: напр. 1.23 — один двадцать три, 9.72 — девять семьдесят два, 70.09 — семьдесят нуль девять. Нумера свыше 10.000 — произносятся отдельно каждая цифра сотни, например 1.20.48 — один двадцать сорок восемь, 2.08.35 — два нуль восемь тридцать пять, 3.35.29 — три тридцать пять двадцать девять, 4.49.52 — четыре сорок девять пятьдесят два, 5.15.86 — пять пятнадцать восемьдесят шесть и т. д., а не сто двадцать сорок восемь, двести восемь тридцать пять и т. д.»

В России все телефонные номера записывались согласно правилу: дефисом или пробелом отделяются пары цифр справа налево. Если в начале остались три цифры, разрешается записать их слитно.

Кино в России до появления собственного кинопроизводства.

Огромный успех “синематографа братьев Люмьер” обусловил необыкновенно быстрое его распространение во всем мире. Через пять с половиной месяцев после первых коммерческих киносеансов в Париже синематограф появился в России. 4 мая 1896 года на открытии летнего сезона в увеселительном заведении “Аквариум” в Санкт-Петербурге, в том самом помещении, в котором в 1918 году снимались первые советские художественные фильмы, начались гастроли иностранного аттракциона “Синематограф братьев Люмьер”. Несколько дней спустя кинематограф увидели москвичи в летнем саду “Эрмитаж”, находившемся в аренде у известного антрепренера Лентовского. Затем, примерно через месяц, кинематограф стал одним из главных аттракционов в кафешантане Шарля Омона, выехавшем по случаю Всероссийской выставки из Москвы в Нижний Новгород. Здесь его впервые увидел молодой Максим Горький. И не только увидел, но и описал в корреспонденции, опубликованной в газете “Одесские новости” от 6 июля 1896 года.

Из всех ранних откликов русской печати на новое изобретение корреспонденция М. Горького представляет наибольший интерес. Для нас особенная ее ценность заключается в том, что в ней удивительно живо переданы те непосредственные впечатления, которые возникали у зрителей после первого просмотра фильмов. Что же поражало первых зрителей в кинематографе? Первое—иллюзия реальности:

“Экипажи идут с экрана прямо на вас, пешеходы идут, дети играют с собачкой, дрожат листья на деревьях, едут велосипедисты—и все это, являясь откуда-то из перспективы картины, быстро двигается, приближается к краям картины, исчезает за ними, появляется из-за них, идет вглубь, уменьшается, исчезает за углами зданий, за линией экипажей, друг за другом... Перед вами кипит странная жизнь—настоящая, живая, лихорадочная жизнь...”

Иллюзия была настолько велика, что первые кинозрители воспринимали картины, проходившие на экране, как действительность, а экран был для них окном, распахнутым в жизнь...

“На вас идет издали курьерский поезд — берегитесь! Он мчится, точно им вы стреляли из громадной пушки, он мчится прямо на вас, грозя раздавить; начальник станции торопливо бежит рядом с ним. Безмолвный, бесшумный локомотив у самого края картины... Публика нервно двигает стульями — эта махина железа и стали в следующую секунду ринется во тьму комнаты и все раздавит...”

Но для первых кинозрителей пугающая реальность картины соединялась с прямо противоположным качеством — ее условностью, вследствие которой киноизображение казалось одновременно ирреальным. Эта условность кинозрелища удивляла зрителей, пожалуй, еще больше, чем его иллюзорность. Странным казалось многое: “серый тон гравюры”, изменение реальных размеров людей и вещей (“все фигуры и предметы вам кажутся в одну десятую натуральной величины”) и, главное, безмолвие:

“Ваши нервы натягиваются, воображение переносит вас в какую-то неестественно однотонную жизнь, жизнь без красок и без звуков, но полную движения... Страшно видеть это серое движение теней, безмолвных и бесшумных”.

Успех кинематографа как аттракциона определялся, по-видимому, этими его качествами: поразительной реальностью воплощаемых им картин жизни, с одной стороны, и, с другой, их “неестественностью”, фантастичностью. Этим он удивлял зрителей. И примерно до 1906— 1907 годов, то есть до того времени, когда зрители к нему окончательно привыкли и он перестал их удивлять, кинематограф оставался по преимуществу аттракционом. Но не исключительно аттракционом. Внимание зрителей все же привлекала и специфичность образов, воплощаемые на экране. Фантастичность, “неестественность” кинозрелища уже на первом этапе его развития породила жанр сказки, а впоследствии привела к жизни детективно-приключенческий жанр и т.п. Фотографическая характерность привела к использованию кино как средства документации событий действительности. Это последнее качество было особенно важно. Поэтому ранний кинематограф, особенно в России, прежде всего обратился к созданию хроникальных фильмов.

Одновременно с первыми демонстрациями кинематографа в России происходили и первые киносъемки. Май 1896 года ознаменовался восшествием на престол последнего царя и знаменитой “Ходынкой”. На торжества коронации был допущен специально присланный братьями Люмьер из Парижа оператор Камилл Серф. Трагические события на Ходынском поле он, правда, не снимал, но коронационные торжества в Кремле запечатлел довольно подробно. Съемка коронации Николая II была первой киносъемкой в России и вместе с тем одной из первых в мире съемок актуальной политической хроники.

Позитивная копия съемки коронационных торжеств была поднесена Люмьером царю и, по-видимому, встретила его одобрение. Во всяком случае, она положила начало особому виду дореволюционной русской кинохроники, так называемой “царской хроники”, которая снималась в России систематически с 1896 по 1917 год главным образом русскими кинооператорами и без специального расчета на показ в коммерческой киносети. Только примерно с 1908 года, когда кинематографы значительно распространились в России, царское правительство сочло возможным использовать некоторые сюжеты этой хроники для монархической пропаганды. Значительно сложнее обстояло дело с развитием обычных видов кинохроники. Созданию русской кинохроники, как и вообще всего производства фильмов в России, мешали два обстоятельства. Первое из них заключалось в том, что Люмьер, надеявшийся монопольно эксплуатировать изобретенный им киноаппарат, не продавал свою аппаратуру, и русским фотографам, пожелавшим заняться киносъемками, приходилось приобретать аппараты у других предпринимателей, располагавших менее совершенными конструкциями,—чаще всего у Гомона, эксплуатировавшего аппарат Демени, и у англичан, продававших очень неудачный аппарат Роберта Пауля. Это первое препятствие имело временный характер: Люмьеру не удалось сохранить монополию, он продал свой патент, и уже в первые годы XX века киносъемочные аппараты можно было свободно приобрести и у Пате, и у Гомона, значительно усовершенствовавшего свою первую модель, и у других — английских и немецких кинопромышленников, второе препятствие мешало развитию русской кинематографии в течение значительно более долгого времени. Оно заключалось в том, что быстро возникшим на Западе крупным кинематографическим предприятиям удалось захватить русский кинематографический рынок и вынудить театровладельцев вплоть до 1908 года демонстрировать исключительно те фильмы, которые они экспортировали в Россию. Применявшаяся на протяжении первого десятилетия существования кинематографа система снабжения фильмами исключала возможность продвижения на экраны фильмов собственного производства (а следовательно, и вообще создания собственного производства кинокартин) в таких экономически отсталых странах, какой была, в частности, царская Россия. Эта система, буквально за несколько лет превратившая мелкого дельца Шарля Пате во владельца миллионного состояния, заключалась в том, что и производство и распределение фильмов концентрировались в одних руках.

Предприниматель, решивший заняться демонстрацией фильмов, должен был поехать в Париж (только в 1904 году первое представительство иностранной кинофабрики открылось в Москве чтобы купить у Пате или Гомона в кинотеатр или аттракцион киноаппарат, к нему — комплект фильмов. Естественно, что тот ограниченный запас картин, который он мог приобрести, быстро надоедал зрителям. Тогда кинодемонстратор, если он владел сравнительно крупным театром, сборы в котором могли быстро окупить стоимость приобретенных лент, снова выезжал за границу покупать новые программы. Если же его кинотеатр делал небольшие сборы, то он вынужден был со своей программой переезжать в другой город, где до него либо вовсе не было кинематографа, либо был кинематограф с другой программой. Мелкие “переезжие”, или “подвижные” (как их тогда называли), кинематографы кочевали по всей стране, знакомя зрителей с новым видом зрелища. Крупные накапливали на своих складах огромные запасы использованных, но вполне пригодных для демонстрации лент. И они стали сперва продавать эти ленты с большой скидкой, а затем и отдавать их в прокат. Так возникла система проката в1907 году, окончательно победившая прежнюю систему распределения лент, и между владельцем кинотеатра и кинофабрикантом встал еще один капиталист—прокатчик. Возникновение системы проката означало замену одних монополистов другими. В России накануне первой мировой войны почти весь оптовый прокат, почти все снабжение страны кинофильмами было поделено между тремя фирмами—Пате, Ханжонкова и товариществом “Тиман и Реингардт”, под контролем которых функционировали так называемые районные прокатные конторы, каждая из которых обслуживала по договорам кинотеатры нескольких губерний.

Акционерное общество Ханжонкова.

Александр Алексеевич Ханжонков родился в 1877 году, в семье обедневшего помещика. В 1896 году Александр оканчивает юнкерское училище и принимается в один из лучших казачьих полков, расквартированных в Москве. Семь лет офицерской службы разочаровали Ханжонкова - сделать карьеру без денег и связей было нелегко и он стал думать об отставке. Увидев первый раз фильм, Ханжонков решает связать свою карьеру с кинематографом. Он знакомится с Ошем и выйдя в отставку и получает реверссумму в 5 тысяч рублей, на которую открывает прокатную контору в Москве.

Став представителем УРБАН и ЭКЛИПС, Ханжонков и Ош (который работал до этого у Пате) стали продавать картины этих фирм, по 6-12 картин (себестоимость была 40 копеек, а отпускная цена - 55 копеек, т.е. их прибыль составляла ~10%). Первые шесть месяцев они едва сводили концы с концами. Летом 1907 года фирма "Э. Ош и А. Ханжонков" снимает картину "Палочкин и Галочкин", но она не была выпущена, т.к. оказалась неудачной (что сказывалось непрофессионализмом - кое-где не было видно голов у клоунов или было отрезано камерой все, кроме руки и т.п.). После неудачной закупки Ошем американских картин, Ханжонков выкидывает его из дела. Поправив дела фирмы, продав несколько десятков удачных картин, Ханжонков, без труда смог найти компаньонов с вкладами по 5 тысяч рублей. Оба компаньона были заняты своими делами и не вмешивались в дела фирмы (один из них был секретарем правления Высшего коммерческого училища, а второй - бухгалтером). С этими новыми компаньонами он учредил фирму "А. Ханжонков и К° ", которая начала функционировать в новом помещении в Савинском подворье. Помещение было хорошо отделано и имело проекционный зал. Прибыли, отобранные Ханжонковым, картины фирм: Урбан, Эклипс, Мелье, Гелворт, Биоскоп, а также Италафильм и аппараты "Теофиль Пате" и поющие аппараты Жоржа Мандель, и дела фирмы резко пошли на повышение. Был куплен аппарат для создания надписей Гомон у закрывшегося представительства Гогион и Сиверсен, что позволило писать русские титры к иностранным фильмам. Оборудовав лабораторию на пропускную способность 500 метров пленки в сутки, Ханжонков решил заняться выпуском собственных картин. Сначала это были видовые картины. Снимал Сиверсен, который был первым оператором фирмы. Первая картина была о московском Кремле, потом они сняли еще несколько хроник, соперничая с русскими хрониками Пате и Дранкова.

В начале 1908 года Ханжонков посетил Дранкова, чтобы продавать его картины через свою контору (по предложению второго). "Наши хроники ничуть не уступали по качеству хроникам Дранкова и Пате. Мы, правда, не гнались за сенсациями, но увлекались этнографическими и географическими сюжетами." - А. Ханжонков. Ханжонков решает поставить художественный сюжетный фильм. Его внимание привлекает цыганский табор, но при виде камеры (точнее при съемке) цыгане переставали петь и танцевать и смотрели на скрежещущий аппарат. После проявки стало ясно, что фильм не вышел - негатив пустили на "концы". Осенью 1908 года появилась первая русская картина, разыгранная на воле - "Стенька Разин" (Понизовая Вольница). Она шла с не меньшим успехом, нежели шедевры "Фильм д`Ар". Это был фильм фирмы Дранкова. После неудачи с цыганским табором Ханжонков долго пытался привлечь московских актеров к съемкам, но лишь с переходом к нему В.М. Гончарова (вдохновителя Стеньки Разина) они смогли преступить к съемкам сразу трех картин: "Песнь про купца Калашникова", "Выбор царской невесты" и "Русская свадьба в шестнадцатом столетии".

Появилось сообщение в прессе о землетрясении в Сицилии и Ханжонков дал срочную телеграмму "Итала-филм", чтобы их оператор, за счет фирмы "А. Ханжонков и К° ", выехал в Мессину и отснял разрушения. Фирма экстренно отпечатала 60 экземпляров и доставила их с курьером через пограничную таможню, а не через Московскую (которая не работала по случаю праздника). Расчет был правильный - в то время, как "Землетрясение в Мессине", заснятое почти всеми крупными фирмами (такими как Гомон и Пате) лежало на московской таможне, Ханжонков успел собрать заказы и разослать все копии пленки по крупнейшим городам России (доставка, что интересно, осуществлялась через проводников поездов). Это был рекорд по доставке и распространению сенсации.

Весной 1908 года рынок оказался перенасыщен иностранными картинами. Понизился спрос на них. Летом, после открытия "Первой в России специальной прокатной конторы Аргасцева" в Москве, прокат стал узаконенной формой обращения картин на рынке. Поставщики картин больше не общались с театровладельцами - между ними вырос прокатодатель.

Видовые и хроникальные картины, снятые вне ателье были удачнее. В 1909 году выходит "Купец Калашников" и сразу приносит бешеную популярность. Из выпущенных в этом сезоне картин наибольшим успехом пользовались: "Ермак", "Власть Тьмы" и "Коробейники". Успех в России картин с русскими сюжетами вызвал возникновение скороспелых кинопроизводств. Таковы были: о-во "Аполон" и фирма Каржинского в Питере, фабрика военных и спортивных картин Далматова, прокатная контора Мишенькова в г. Уфе, выпустившая "Виды Урала", на юге - товарищество "Эльбрус" (среди хроник фирмы "Аполон" следует отметить съемку "Закладка мечети в Санкт-Петербурге").

За 1909-1910гг. число прокатных контор сильно возросло. Возросла и конкуренция между ними - оптовым покупателям предоставлялись скидки и кредиты. Но вследствие конкуренции друг с другом, прокатные конторы, с одной стороны закупали картин более, чем допускал их бюджет, и с другой - отдавали картины в прокат ниже нормальных расценок, тем самым, еле-еле сводили концы с концами. Торговля, главным образом, сосредоточилась в руках крупных фирм: Пате, Гомон и фирмы Ханжонкова. Рынок расширялся. В Москве возник ряд новых кинотеатров: "Художественный", "Технический клуб", "Большой Парижский", "Континенталь", "Экспресс", "Железнодорожный клуб", "Вулкан", "Гранд-Электро", "Б. Арбатский", "Волшебные грезы", "Стелла". Внешний вид кинотеатров за последние два года улучшился. Теперь даже в провинциальных городах было трудно встретить кинотеатр без фойе, буфета, раздевалки и прочих удобств для зрителей. Музыкальное сопровождение сделало большой прогресс. Раньше никакой потребности в специальной музыке при игре под картины не ощущалось: аккомпаниатор хорошо знал, что под драму надо играть вальс, под комическую - галоп, а под видовую, в зависимости от темпа, что-нибудь из других танцев. Теперь в крупных кинозалах не только подбиралась аккомпаниатором специальная музыка под картины, но кое-где даже появились небольшие (в 3-5 человек) оркестровые ансамбли. Но ансамбли украшали только большие кинотеатры, а в кино для простонародья, например, кинотеатр "Аванс", где вход стоил только 12 копеек, сеанс сопровождался игрой четырех владимирских рожечников.

Из общекинематографических событий следует отметить цензурный нажим в конце 1910 года. Запрещалось демонстрировать истории из Ветхого и Нового завета, изображение Христа, девы Марии и святых угодников, революционные события в Португалии, забастовки во Франции и Германии, портреты деятелей разогнанной Думы (Муромцева) и, наконец, наряду с этим - порнографию. С декабря 1910 года к двум кинематографическим журналам "Сине-Фоно" и Кине-журнал" присоединился еще один - Вестник Кинематографии, в рождении которого был повинен А. Ханжонков (т.к. фирма "А. Ханжонков и К° " увеличила свои обороты и расширила свои функции до всероссийских масштабов). Ханжонкову захотелось непосредственно влиять на растущее кинопроизводство. Некоторое время спустя последовало запрещение выводить в сюжетах кинокартин действительными лицами высочайших особ иностранных держав, а также офицеров русской армии.

Для репертуара 1910-1911гг. характерно появление легальной, разрешенной цензурой, порнографии, заменившей с успехом парижский жанр. Картины под названием "Белые рабыни", "Черные рабыни", словом "рабыни" всех мастей наводнили рынок и смаковались на все лады под личиной борьбы с проституцией. Среди этих картин, в конце 1910 года появилась одна - "Бездна", длиною 850 метров. Это была норвежская картина, приобретенная варшавской конторой "Сфинкс" с правом монопольной эксплуатации в России. Картина, как по длине своей, так и по содержанию была новостью: исполнительница главной роли в ней - Аста Нильсен, не блистающая красотой, но одаренная необыкновенным талантом, показала целую гамму душевных переживаний оскорбленной и обманутой в самых чистых надеждах женщины. Прекрасная и художественная картина "Бездна", пользовавшаяся повсюду исключительным успехом, вызвала в России подражание: почти все кинофабрики начали поиски "кинозвезд" и съемку их в аналогичных ролях, причем недостача талантов искупалась телесной красотой исполнительниц; мораль картин стала незаметно сползать к уровню "рабынь", а иногда и много ниже.

Вся полиция начинается с дворников....
Первые дворники появились в России в 1669 году, когда царь Алексей Михайлович Романов издал наказ «О градском благополучии». Именно тогда в России была организована противопожарная служба и подразделения, которым вменялась охрана общественного порядка, а также службы для ведения городского хозяйства. В XVII веке царь Петр издал указ «О соблюдении чистоты и о наказании за выбрасывание сору и всякого помету на улицы и переулки». К XIX веку дворники стали уважаемыми людьми. Каждый дореволюционный дворник имел свой участок и номер (бляху), который пристегивался к фартуку.
До революции 1917 года дворники тесно сотрудничали с полицией. Они были обязаны уведомить власти о каждом новом жильце, оказывать всемерную помощь правоохранительным органам в поимке и разоблачении преступников, контролировать жильцов дома и их гостей, о поведении которых они должны были доносить хозяину или управляющему и в полицию. Раньше дворы имели ограды с воротами, которые закрывали в 10-11 вечера, и жильцы, кто шел позже, должны были давать чаевые дворнику. Это была важная фигура в доме! Знаменитый дворник Тихон из “12 стульев” повторяет слова бывшего барина Воробьянинова: “Мне дворника без медали не нужно!” Интересная деталь: в 1914 году в числе других госслужащих лучшие из дворников были награждены медалями в честь 300-летия царствования династии Романовых.

Во всех имеющихся статистических данных о потреблении алкоголя в Российской Империи до 1914 года, речь идет о смешных, для современников, цифрах:

"... по статистическим данным Министерства финансов, за период 1895 - 1898 гг. отмечалось некоторое сокращение потребления водки в районах реализации реформы (душевое потребление водки в 1894 г. составило 0,58 ведра в год, в 1898 г. - 0,5, в 1900 г. - 0,51 ведра)"(водка тогда называлась хлебным вином).

Русская мера объема - ведро, была равна 12,3 литра. Т.е. на одного человека, включая грудных детей и глубоких старцев, приходилось чуть больше 6 литров 40-ка градусной водки в год.

По переписи населения РИ, 1897 года (2*), всего на территории империи проживало 125 640 021 человек. Из них, мужчин:
от 15 до 60+ лет.(хотел не плюсовать 15-летних, но сейчас считают потребляющих тоже с 15 лет и в графе "семейные", в переписи, было довольно много "мужчин" из этой возрастной категории) - 38,2 млн.
Женщин тех же возрастов: 38,9 млн. Т.к. женщины традиционно меньше употребляют алкоголь, возьмем 1/3 часть от этого количества. Ок. 13 млн.
Вместе или всего: 51 млн. человек. На каждого из этих людей, приходится уже не 6, а 14,7 литров водки в год. Или 40 грамм 40-градусной водки в день. Много?
Убираем всех женщин из этого списка. Ну как-будто бы они вообще никогда и ничего не пили, даже в деревенские праздники, даже на свадьбах, поминках и балах. Убираем 15-19 летних "мужчин", даже семейных. Также убираем "дедов" 50-59 лет и дедов 60+. Остается 24 миллиона мужчин с 20 до 49 лет.(в ходе войны было мобилизовано ок. 19 млн. человек).

85 грамм 40-градусной водки в день на мужика. 600 грамм в неделю. Много?

"Для большинства людей опасная доза алкоголя составляет более 80 г в сутки (табл. 20-2). Важную роль играет продолжительность употребления ал­коголя. У больных, употреблявших в среднем 160 г алкоголя в сутки менее 5 лет, не выявлялся ни цир­роз, ни алкогольный гепатит...
Повреждение печени не зависит от вида упот­ребляемого алкогольного напитка и связано толь­ко с содержанием в нём алкоголя. Неалкогольные компоненты напитка в целом негепатотоксичны.
Продолжительное ежедневное употребление ал­коголя более опасно, чем периодический приём, при котором печень имеет возможность регенери­ровать. По меньшей мере 2 дня в неделю следует воздержаться от употребления алкоголя..."(3*)

Для алкоголика, бутылка водки в неделю - не серьезно, он пьет по бутылке в день. За себя и за того парня. Тот парень обычно жил в деревне, а оттуда и "брали" в армию. По этой же переписи, в городе жило меньше 10 % населения РИ. Вот что писали о "пьяной русской деревне" ученые из комиссии, занимавшейся вопросами алкоголизма при Обществе охраны народного здравия в начале 20-го века:

"Д. Н. Воронов подчеркивал: «Что деревенское потребление определяется главным образом обрядовыми мотивами,
установившимися общественными обычаями, а не развитою личною склонностью к алкоголю, как это имеет место в городах, — доказывается ничтожным числом среди крестьянского населения как регулярных потребителей, для которых вино является обычным спутником пищи, так и алкоголиков, привычных и запойных» . Проведя с этой целью в Пензенской губернии специальное обследование, он обнаружил, что регулярные потребители, привыкшие выпивать систематически, «для аппетита», но не до состояния сильного опьянения, встречались крайне редко и только в среде
зажиточного крестьянства. В восьми селах с общей численностью населения в 12 тыс. человек ему удалось насчитать всего 20 подобных лиц. А собственно алкоголиков, т. е. пьянствующих постоянно и при всякой возможности, в
двадцати селениях с 20 тыс. душ населения оказалось менее 40 человек, причем, как правило, это были люди, занимавшиеся кроме земледелия еще и ремеслами (сапожники, кузнецы и пр. ), а также отхожими промыслами."(4*)

Электромобиль может похвастаться более чем полуторавековой историей. Транспортные средства, оборудованные электрическим мотором, были созданы раньше машин с двигателем внутреннего сгорания. Электромобили появились достаточно давно, ещё в первой половине позапрошлого столетия. Первые модели были собраны в 1830-40-х годах. Пионерами электромобилестроения принято считать британцев Роберта Андерсона, Роберта Дэвидсона и американца Томаса Девенпорта. Их детища представляли собой довольно неуклюжие и ненадёжные агрегаты, которые передвигались с очень небольшой скоростью. Их вполне мог обогнать пешеход, идущий неспешным шагом.

Конструкция электромобилей с течением времени становилась всё более совершенной, а количество выпускаемых машин непрерывно увеличивалось. Конец XIX века – начало XX века вполне можно назвать бумом электромобилестроения. В этот период производство электромобилей было налажено как в Европе (в первую очередь, в Англии), так и по другую сторону океана – в США. Выпуск электромобилей к началу XX века достиг в Соединённых Штатах 10 тысяч экземпляров, а их количество в несколько раз превышало "поголовье" бензиновых собратьев.

Электромобили конца XIX - начала XX века Электромобили конца XIX — начала XX века

Качественные характеристики электромобилей к рубежу веков тоже были весьма впечатляющими. Скорости росли очень быстрыми темпами и довольно скоро достигли высоких показателей. В течение XIX столетия электромобиль установил несколько рекордов. Особенно заметным стал рывок в последнее десятилетие века. В 1895 году была достигнута скорость 63,15 км/ч. Рекорды следовали друг за другом. Всё новые и новые достижения фиксировались практически ежегодно. В 1899 году электромобиль сумел преодолеть рубеж 100 км/ч.

На тот момент это было действительно выдающимся достижением. Произошло это знаменательное событие во французском городе Ашер, неподалёку от Парижа. Электромобиль-рекордсмен под названием La Jamais Contente был создан бельгийцем Камилем Женатци. Машина имела обтекаемый корпус из сплава алюминия и вольфрама. Внешним видом она напоминала торпеду, установленную на шасси. Кузов электромобиля был открытым. Он оснащался двумя электродвигателями и имел массу около 1 тонны. Конструктор сам управлял своим детищем. Электромобиль достиг скорости 105, 88 км/ч.

Гоночный электромобиль La Jamais Contente, 1899 г. Гоночный электромобиль La Jamais Contente, 1899 г.

Заметный след в истории электромобиля оставил американский конструктор Эндрю Лоуренс Райкер. Он был первым председателем SAE – Ассоциации автомобильных инженеров. Райкер основал собственную компанию и в конце XIX – начале XX столетия разработал несколько моделей городских легковых и грузовых электромобилей. Им была сконструирована оригинальная карета скорой помощи, оборудованная электроприводом.

В XX столетии машина с электродвигателем постепенно уступила свои позиции традиционному автомобилю. Причиной стали серьёзные минусы, главным из которых была недостаточно большая ёмкость аккумуляторов. Из-за этого запас хода был не слишком велик. Производство автомобилей с двигателями внутреннего сгорания постоянно расширялось и обходилось всё дешевле. В связи с этим они получали всё большее распространение.

Впрочем, в первые десятилетия XX века ситуация ещё не была столь однозначной. На улицах крупнейших городов можно было увидеть как машины с двигателями внутреннего сгорания, так и электромобили. Неоспоримые преимущества последних при эксплуатации в городских условиях были оценены по достоинству. В Нью-Йорке, например, в 1910-х годах работали до 70 тысяч такси на электрической тяге.

Однако, процент электромобилей среди транспортных средств медленно, но верно снижался. Если в самом начале века их доля составляла чуть менее половины, то в 1920-х годах она уменьшилась до 1%.

Говоря об этом периоде в истории электромобиля, нельзя не упомянуть о такой американской компании, как Detroit Electric. Как следует из названия, она находилась в «Мекке» автомобилестроения – городе Детройте, штат Мичиган. Начиная с 1907 года эта компания занималась выпуском электромобилей, которые пользовались широкой популярностью среди потребителей. В свои лучшие годы Detroit Electric продавала до двух тысяч машин в год. Для того времени это был значительный показатель.

Электромобили Detroit Electric (1915-1916 г. выпуска)  Электромобили Detroit Electric (1915—1916 г. выпуска)

Эксплуатационные характеристики выпускаемых моделей были весьма неплохими. Электромобиль Detroit Electric мог развивать скорость до 32 км/ч и преодолевал 130 км без подзарядки. Производство электромобилей продолжалось до 1942 года. В последние годы выпуск стал почти символическим, поскольку число заказов было очень невелико. Некоторые экземпляры хорошо сохранились до наших дней. Их можно увидеть в автомобильных музеях.

Последующие несколько десятилетий можно без особого преувеличения назвать «мёртвым» периодом в истории электромобилестроения. Данная отрасль практически исчезла. Как производство электромобилей, так и какие-либо исследования в этой области были прекращены вплоть до конца 60-х годов.   

Так завершился первый период в истории электромобиля. Впрочем, развитие этого вида транспорта не прервалось. Многочисленные энтузиасты во многих странах продолжали создавать новые модели электромобилей.