Читая, он шевелил губами, проговаривая каждое слово:

Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколеньям.

Был правдою мой зодчий вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен.

Древней меня лишь вечные созданья,
И с вечностью пребуду наровне.
Входящие, оставьте упованья...

В дверь постучали. Мужчина, заложив закладку, закрыл книгу, и положил её на небольшой журнальный столик.

- Прошу вас, не заперто. - Громко пригласил он, встав и поправив рубашку.
Звякнул колокольчик. Открываясь, скрипнула дверь, и в комнату вошла девушка. Проститутка. Мужчина помнил её. Он ждал её и знал, что она придёт.
- Приветствую вас, мадемуазель. - сдержано проговорил он. - Я безмерно счастлив, что вы решились навестить меня в моем скромном жилище.
Он посмотрел на неё сквозь тёмные стёкла круглых очков.
- Вижу вы напуганы. Должно быть вид этого дома задал вам подобное настроение. Многие испытывают тревогу, находясь здесь. Я же привык к этому месту. Оно настраивает меня на размышления, вдохновляет. Кроме того здесь достаточно тихо и спокойно, что способствует приятнейшему времяпрепровождению за книгой, или живописью. Вы увлекаетесь живописью? - мужчина подошёл к девушке и принял её накидку.
- Я? Я н-нет, не знаю. Я как-то...
- Расслабьтесь, моя дорогая, присядьте. Я пока что схожу за вином. У меня есть чудный сорт французского, и выдержка приличная. Вы будете вино?
- Не откажусь. - Девушка села на предложенное кресло, нерешительно сложив руки на коленях, и принялась осматривать комнату.

Удивительно смешались нищета и изысканность в этом месте. Некогда богатые старинные обои местами выцвели, местами отошли от стен, всюду царила влажность и затхлость, но, тем не менее с потолка свисала огромная люстра с изысканным изумрудного цвета плафоном. Мебель была воистину королевской, но она совершенно не вязалась со старым, скрипучим полом и облезающей штукатуркой. В убранстве была заметна маниакальная педантичность хозяина. На резном письменном столе располагался небольшой латунный предмет. "Микроскоп" - вспомнила девушка. Далее, у стены шли шкафы и шкафчики с различными колбами и трубками, а книжные полки были аккуратно заставлены томами различных книг. На одной из стен висела скрипка, а в углу неподалёку стоял мольберт с девственно чистым холстом.

Когда мужчина вернулся с вином и бокалами, девушка разглядывала одну из семи огромных, развешанных по комнате, картин.
- Это моя последняя работа. - пояснил мужчина, - Вам нравится?
- Очень. - ответила девушка. - Она как будто живая! Как она называется?
- "Гордыня." - мягко улыбнулся мужчина. - Сама по себе она ценности не представляет. Только вкупе с остальными шестью, которые вы можете заметить в этой комнате. Вместе эти семь картин называются "Семь смертных грехов".

- Семь женщин...
- Семь прекрасных женщин. - поправил мужчина, подав собеседнице бокал вина. - Та, на которую вы обратили внимание - "Гордыня". На ней нарисована Арахна, посмевшая бросить вызов самой Афине - богине, покровительнице рукоделия, за что и была обращена в паучиху. Следующая картина - "Гнев". На ней изображена Медея, жена Ясона. Когда муж отринул её, она в гневе убила собственных детей, рождённых от него. Ясон так же упал на меч, не выдержав горя.
- Ужасно... - Девушка слушала, словно завороженная.
- Третья картина называется "Уныние". Аид, повелитель мира теней, выбрал себе в жёны Персефону, дочь Деметры - богини плодородия. Жестокий бог хотел забрать Персефону в свой подземный мир скорби, но Деметра взмолилась и сжалился над ней Аид, брат самого Зевса. И решили они, что две трети года будет жить с матерью Персефона, и одну треть с мужем. И каждый раз, когда Персефона спускается к Аиду, мужу своему, впадает в уныние Деметра, и земля погружается в белый саван снега...

Девушка хотела было отпить вина из бокала, но он оказался уже пуст. Это не ускользнуло от взгляда мужчины, и он поспешил снова наполнить бокал даме.

- Следующая картина называется "Зависть". Перед тобой Афина, ты уже слышала о ней. Именно она прокляла Медузу Гаргону, сотворив из прекрасной девы отвратительное чудовище. Мотивом к этому поступку послужила женская зависть, бессмысленная и беспощадная.

Они медленно ходили от картины к картине по мере того, как мужчина продолжал свой рассказ. 

Пятая картина. "Алчность". Золотая дева, изображённая на холсте - это дочь Царя Мидаса - правителя, выпросившего у Диониса дар обращать все в золото. Алчность царя привела к тому, что когда он дотронулся до своей дочери... - мужчина сделал многозначительную паузу. В тишине показалось, что картина оживает. Только показалось - ничего более.

- Шестая картина. "Чревоугодие".
Девушка глупо улыбнулась:
- Неужели любовь к пироженкам - тоже грех?
- Возможно худший из грехов, - усмехнулся мужчина. - Дионис, забавы ради предавался чревоугодию с юной девой, и она, сама того не заметив, стала огромна, толста и уродлива. Увидев же себя в зеркальном отражении небольшого пруда, она сбросилась с обрыва от горечи и стыда.

Девушка допила второй бокал, но мужчина не спешил наполнять его.

- И наконец, седьмая, заключительная картина: "Похоть". - Встав позади девушки, мужчина мягко приобнял ее за плечи. - Пасифая - царица Крита в блуде своем возлежала с быком и разродилась мальчиком, который был обречен на существование с телом человека и головой быка. Минотавр. Дитя порока, заточенное в ужасный сырой и тёмный лабиринт. Чем он заслужил такую жизнь?

- Но ведь... - голос девушки был слаб. - Но ведь седьмая рама пуста...
- Она была пуста, моя дорогая мадемуазель.  - Его руки сжались на её плечах железными тисками. - Она ждала тебя, моя Пасифая.
- Что... Что ты... - в голове шумело, всё вокруг плыло, силы быстро покидали Анфису. "Вино!" - догадалась она, но было поздно. Бокал выпал из её руки, разбившись на тысячи радужных искр, весело скачущих во все стороны. Через несколько секунд сознание покинуло молодую девушку и мужчина уложил её на кровать.

***

09 сентября 1910 года. Ночь.

Он отнёс её в подвал, на хирургический стол.

Сперва он вскрыл ей грудную клетку и вынул сердце. Потому, что похоть убивает любовь.

После он сделал хирургические надрезы в районе чрева. Потому, что свежие шрамы обжигают, подобно огню страсти.

И наконец, он выпотрошил жертву. Потому, что страсть, которая прошла опустошает.

Теперь пришло время для работы. Он усадил её в кресло. Он хотел запечатлеть Пасифаю на троне.

Он усадил жертву в нужной позе, одел на неё лавровый венок.

Наконец, он накинул на неё белую шёлковую тунику, которая в миг стала багровой.

Да, багровый - цвет страсти.

И сел перед белым, как молоко, холстом.

***

Через два часа работа была завершена.
Семь картин. Семь женщин. Семь прекрасных женщин.

Но у меня для вас есть кое что новое. Я сотворю кое-что действительно божественно гениальное. И для этого мне от тебя кое что нужно, моя прекрасная, блудливая Пасифая...

Мужчина взял со стола чемоданчик с хирургическими принадлежностями и направился в сторону тела женщины.

Отредактировано Некто (2013-11-26 02:43:30)